Константинополь

Ноябрь 1920‑го. Море, ещё недавно казавшееся преградой для «красных», становится единственной дорогой в никуда. Пароход, перегруженный людьми и вещами, еле держится на волнах: в трюме — чемоданы, иконы, узлы с пожитками, на палубе — лица, которые за последние недели постарели на годы.

Белогвардейский офицер Сергей Нератов стоит у борта, не сводя глаз с исчезающего за кормой Крыма. Там остались всё, к чему он привык: родовой дом, офицерское собрание, могилы родителей, обрывки надежд о «весеннем наступлении», которое так и не случилось. На груди поблёскивает Георгиевский крест, ставший теперь не знаком доблести, а меткой побеждённого.

Рядом с ним вперемешку стоят те, кто ещё вчера был «господами»: чиновники, юнкера, барыни с детьми, священники. У всех один и тот же пустой взгляд людей, лишённых не только будущего, но и понятного прошлого. Врангелевская армия больше не армия — она превратилась в караван людей без родины.